Дознание в Риге - Страница 21

Итак, Яан снова оказался возле дома номер семь на Лугово-Граничной улице. Она называлась так потому, что отделяла городские выгонные луга от жилых кварталов. Власти переименовали улицу в Стрелковую, но все называли ее по старинке. Местоположение улицы необычное: одной стороной она выходит к садовым хозяйствам. Теплицы Гегингера сменяются клубничными грядками Вагнера, и шум Николаевской улицы досюда не доносится.

Лыков с Титусом рассчитывали выманить бандитов. Для этого Титус упрямо мозолил всем глаза: зашел к хозяину, опросил соседей, извел буфетчиков в окрестных пивных. Приятели предполагали, что злодеи захотят проучить незваного гостя именно в садах, где это делать удобнее. Так и вышло.

Лыков болтался неподалеку, переходя из портерной в пивную, а из пивной в трактир. Этого добра тут хватало: ипподром рядом, надо же помочь людям спустить дурные деньги. Сыщик первым заметил трех бугаев самого бандитского вида. Они появились со стороны городского пастбища.

Вскоре их увидел и Титус. Будто бы испугавшись, он ринулся через калитку в сады. Да вот незадача: угодил со страху в тупиковую аллею. Когда лифляндец понял, что попался, то обернулся к своим преследователям и принял жалкую позу. Те довольно загоготали. Казалось, все на их стороне. Вокруг никого, противник один и даже без трости. Портяночники подошли вразвалку и вынули ножи.

– Слышь, ты. Дурной, что ли? – сказал старший. – Тебе говорили, чтобы тут больше не появлялся? Говорили. И чего опять приперся?

– А теперь снова скажи, уже мне, – раздался вдруг за его спиной голос. Главарь обернулся и увидел хорошо одетого господина средних лет с очень широкими плечами.

– Ты еще кто? – рявкнул уголовный, помахивая финкой. – Ступай, покуда нос не отрезали!

Больше он ничего изречь не успел. Титус сзади крепко приложил его по затылку. А Лыков схватил оставшихся под бока и сжал до хруста в костях.

– Говорите, сукины коты, кто вас послал! Ну? Ребра поломаю!

Ребята посинели, но еще гоношились.

– Барин, отпусти нас по-хорошему, – предложил один, с чирьем на лбу. – А то ведь когда мы все явимся, худо тебе будет.

Но сыщик так врезал ему под дых, что того пару минут выворачивало наизнанку. За это время пришел в себя главарь. Лыков поставил всех троих на колени и принялся допрашивать.

– Значит, описываю перспективу, – начал он. – Вы мне говорите, кто вас подослал. С подробностями. Ежели вздумаете молчать или врать, бью жутким боем, пока не скажете.

– А вдруг не сознаются, Алексей Николаич? – ехидно спросил Титус.

– Тогда, Яков Францевич, я их замордую до смерти.

– Неужели всех троих? – продолжил Яан.

– Нет, одного оставлю. Того, который расскажет.

– Так он ведь тебя же и выдаст следователю.

– Один не выдаст. Кто ему поверит, что надворный советник Департамента полиции людей убивает? Опять же, нас двое. Уважаемые люди. А он один и бандит. Нет, нам поверят, а не ему. Видишь ножи с кастетами? Напали на нас, сволочи, и хотели ограбить. Пришлось жизнь спасать. Годится, Яков Францевич?

Титус прошелся перед пленными, глаза его горели злобой.

– Вы, твари! Это мой товарищ, зовут его Лыков. И служит он действительно в Департаменте полиции. Таких мразей, как вы, господин Лыков много перебил. Еще пару ничтожных жизней ему совсем не жаль. Место здесь тихое, свидетелей нет. Выбирайте: или говорите нам все, что спросим, или подыхайте. Мне за брата вас не жалко. Ну? Ты первый, – он ткнул пальцем в главного.

Тот мотнул головой:

– Пугай свою бабушку! А я уж пуганый…

Титус отошел в сторону и сказал:

– Ну, Алексей Николаевич, покажи себя.

И Лыков показал. Двое других бандитов не смогли смотреть без содрогания, как мутузят их начальника. Конечно, сыщик не собирался убивать преступника, но отделал на совесть. Тот больше походил на мертвого, чем на живого.

– Уф, утомился, – прекратил он расправу через несколько минут. – Дай маленько отдохнуть, и продолжим.

Пленные сделались белее мела. Вокруг ни души, главарь лежит весь в крови, а эти двое не намерены останавливаться. Надворный советник взял парня с чирьем за волосы и неожиданно легко оторвал от земли. Тот завизжал от боли. На крик выскочил из кустов садовник, но увидев, что творится, тут же юркнул обратно.

Держа налетчика на весу, сыщик спросил:

– Ну?

И замахнулся.

– Я скажу, скажу!

Поставленный на землю пленник торопливо заговорил:

– Нас послал Ярышкин. Велел, значитца, спровадить евонное степенство, брата убитого Язепа.

– Зачем?

– Чтобы под ногами не путался.

– Кто убил Язепа Титуса?

– Сами ищем, ваше высокоблагородие. И не можем найти.

– Что значит сами ищете?

– А он от нас дуван утаил. Навел на квартеру, богатая была! Много взяли. Надо, значитца, спрятать, пока сыщики лютуют. А потом-де продадим, когда поутихнет.

– Ну и что?

– Так мы дуван-то ему и отдали, наводчику. А он возьми и сбеги. Вот, господин Ярышкин велел найти и наказать. И кле вернуть.

– Ты чего мне тут лопочешь?! Я спрашиваю, кто его убил.

– Говорю, как на духу, ваше высокоблагородие: сами не знаем. Сбег Язеп, а потом его зарезанного нашли. Плакал наш дуван. И Ярышкин приказал тогда убивцев этих определить. Чтобы спросить, а не у них ли теперь вещички?

– Зачем моего друга стращали?

– Так я ж сказал, ваше высокоблагородие! Ходят, внимание привлекают. Полиция может заинтересоваться. Ни к чему это.

– Тьфу! Стань обратно на колени.

Бандит повиновался, а приятели отошли в сторону и начали совещаться.